Новости культуры российских регионов
8 декабря 2022
Москва

Вечно юный «Щелкунчик»

Сценическая история «Щелкунчика» на русской сцене в свете премьеры МАМТ

25 ноября в Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко прошла премьера самого новогоднего балета – «Щелкунчика» в новой хореографии Юрия Посохова. История отважной и доброй девочки Маши, благородного Принца, заточенного в теле деревянной игрушки, и страшного Мышиного короля за долгие годы сценической жизни знала много интерпретаций и прошла путь от сказки для детей к более драматическому повествованию, перекликающемуся с первоисточником Гофмана.

Вероятно, нет в мире партитуры, столь трудной для сценического воплощения и в то же время столь притягательной, как «Щелкунчик». Гениальная музыка П.И. Чайковского рассказывает о конфликте добра и зла, сопоставляет мир реальности и сновидений, сталкивает детское восприятие со взрослым, механистичности противопоставляет трепет живого сердца. Но одновременно раскрыть все эти темы не удалось ни одному балетмейстеру, хотя попыток – и зачастую интересных – предпринималось в отечественном театре немало.

Первая премьера в хореографии Льва Иванова увидела свет 6 декабря 1892 года на сцене Мариинского театра. Написанная в согласии с экспозицией Мариуса Петипа, музыка, в основе которой был отнюдь не текст Э.Т.А. Гофмана, а его вольный пересказ, составленный А. Дюма-отцом, поразила современников своей праздничностью, тогда как ее трагическое звучание долго оставалось не понятым. Во всяком случае, в конце XIX века сделать этого не удалось. Примечательно, что по причине болезни (а может, были к тому и другие предпосылки) великий «Мариус Иванович» не ставил спектакль, подробную разработку которого так тщательно вел на этапе подготовки. Как знать, не снискал бы он в этом случае больше хвалебных отзывов и восторгов, чем выпало на его долю при более скромном имени постановщика?

Однако и работа Льва Иванова оставила неизгладимый след в сценической истории «Щелкунчика», хотя постановка и была драматургически рыхлой. В первом – действенном – акте возникали темы, осмыслением и переосмыслением которых будут увлечены почти все последующие постановщики балета: миры детей, взрослых и механических кукол. Второй акт представлял дивертисмент: по сюжету герои оказывались в сказочном городе сластей Конфитюренбурге, где на сцену выходили Чай, Кофе, Шоколад, Карамель, Фисташки и т.д. Интересно, что в центре внимания оказались исполнители эпизодических ролей из числа премьеров: Антониэтта Дель Эра (фея Драже), Ольга Преображенская (Коломбина), Павел Гердт (Принц Коклюш) и др., а не юные воспитанники Театрального училища Сергей Легат (Щелкунчик) и Станислава Белинская (Клара), которой в ту пору было 12 лет. Соединял картины знаменитый Вальс снежных хлопьев – признанный шедевр Иванова, звучащий ласковой колыбельной в чудесных сновидениях маленькой героини. Но, несмотря на ряд удач, о балете было иронично сказано, что он написан для тех, «кто ест пряники и не боится мышей».

В таком виде постановка продержалась на сцене почти 30 лет. Следующая трактовка предстала перед зрителями уже после Революции: 21 мая 1919 года в Большом театре состоялась премьера в хореографии Александра Горского. Он превратил балет-феерию в балет-пьесу, однако несколько обытовил происходящее, стремясь к житейской достоверности действа. В его спектакле три акта: первый происходил в доме Клары (интересно, что в сказке Гофмана это имя носит кукла главной героини, которую в оригинале зовут Мари), в роли которой выступала пятнадцатилетняя Валентина Кудрявцева, во втором герои оказывались в зимнем лесу, а в последнем – на чайном столе, где вырастал Конфитюренбург. Забавно, что в этом «Щелкунчике» в сказочный сон героиню уводили 32 Деда Мороза. Исчезли и фея Драже с принцем Коклюшем: их партии были переданы главным действующим лицам, и больше эти персонажи в сценических интерпретациях не появлялись. Еще одна, более важная находка – «оживление» игрушек воображением девочки. Ее разрабатывали и впоследствии, а вот решение дивертисмента, где предметы вырастали так, что за ними могли до поры скрыться настоящие артисты, оказалось в дальнейшем утеряно. Словом, балет был интересен, психологически точен, но вступал в противоречие с музыкой, драматургию которой балетмейстер смело перестраивал.

Следующая интерпретация возникает снова в Северной столице на сцене того же театра, но уже называющегося по-другому – ГАТОБ. 27 октября 1929 года Федор Лопухов осуществляет давний замысел. Он решает балет гораздо драматичнее, чем некогда Лев Иванов, и прибегает не только к современным хореографическим приемам, но и к иной идейно-содержательной трактовке. Его «Щелкунчик» объемнее (в нем так же три акта), некоторые эпизоды идут без музыкального сопровождения, и от красивой сказки для детей не остается почти ничего. Это спектакль, где главной мыслью становится осознание, что люди порой ведут себя как куклы, а куклы (особенно одухотворенные чистой детской фантазией) – это и есть настоящие люди. По требованию времени балетмейстер заменил рождественскую елку – атрибут религиозного праздника – на карусель, а классическую хореографию – акробатическим танцем (тем более, что исполнительница главной роли Ольга Мунгалова очень хорошо владела этой техникой). Впервые героине было возвращено оригинальное имя, но в русифицированном варианте – Маша; впервые со сцены рассказывалась история неблагодарной принцессы Пирлипат; вальс снежных хлопьев, названный здесь «Зима», раскрывал тему враждебной силы, стоящей на пути храброй девочки и ее принца (Павел Гусев). Новаторской была и световая партитура Владимира Дмитриева. Многие находки Лопухова впоследствии переосмысляли постановщики, работавшие над балетом, однако в те годы мнение рецензентов было однозначным и отрицательным.

И 18 февраля 1934 года Ленинград получает новую версию «Щелкунчика». Василий Вайнонен представил свою историю, где упразднялась вся фантастика предыдущей интерпретации, и все чудеса подчеркнуто происходили в сновидении уставшей от впечатлений праздничного дня Маши. В балете выявлялась социальная среда, в которой растет и формируется юная героиня. Она – самая обыкновенная девочка; все, что происходит с ней в спектакле, могло случиться с любой другой: в первом акте, наполненном ребячьими играми и фокусами Дроссельмейера (Леонид Леонтьев), маленькая воспитанница училища выглядела очень трогательной и скромной. Даже «взрослый» дуэт героев танцевался профессиональной балериной (это решение возникло впервые), как будто намекая, что романтика не присуща советскому ребенку. Вальс снежинок, поставленный в классической традиции, был бессюжетен (что в то время причислялось к недостаткам) и воспринимался как восхитительное лирическое отступление, задающее нужное настроение. В танцах взрослой Маши, роль которой исполняла Галина Уланова, раскрывался ее внутренний мир. Посыл балета звучал возвышенно: добрая душа способна увидеть прекрасное в уродливом и превратить Щелкунчика в принца (Константин Сергеев).

 Долгие годы эта версия оставалась основной в театрах страны. Но спустя 30 лет, когда драмбалет стал сдавать позиции, интерес постановщиков к «Щелкунчику» снова усилился. С премьерой Юрия Григоровича в Большом театре – 12 марта 1966 года – возникло ощущение, что тайна партитуры Чайковского наконец разгадана. В новом балете не было пантомим и бытовых деталей (хотя чудеса по-прежнему случались во сне), однако были учтены находки других хореографов: звучала лопуховская тема «куклы – настоящие люди, а люди – настоящие куклы», а игрушки вырастали до реальных размеров, как было в спектакле Горского. Впервые Дроссельмейер (Александр Лавренюк) становился действенным героем, чей образ решался именно средствами танца. Он втайне руководил действиями Маши (Екатерина Максимова; впервые эта партия на всем протяжении спектакля танцевалась взрослой балериной), помогая ей внутренне повзрослеть и пройти все испытания на пути к своему принцу (Владимир Максимов). Девочка на глазах у зрителей становится взрослой: в начале она, как всякий ребенок, увлекается забавной игрушкой Щелкунчиком (Алла Щербинина), и это чувство позволяет ей позднее воспринять настоящую взаимную любовь (эпизод венчания по замыслу стал одним из самых романтических в постановке). Признанным шедевром балетмейстера стали национальные танцы в дивертисменте, а весь спектакль отличает необыкновенная гармония, хотя тревожность, втайне присущая музыке, осталась нераскрытой.

Этот пробел заполнила премьера Игоря Бельского, состоявшаяся 6 ноября 1969 года в Ленинградском МАЛЕГОТе. Балетмейстер сблизил историю с произведением Гофмана, в которой сильно мистическое начало. Спектакль шел в таинственной полутьме, мир фантастики органично соседствовал с реальностью, а Дроссельмейер (Николай Боярчиков) оказывался злым волшебником, повелевающим куклами, мышами и даже снежинками. Подробно воспроизводилась сказка о принце, превращенном в урода, и Пирлипат. Чары, нависшие над героем, – это внутреннее нездоровье, которое он пытается преодолеть в течение всей постановки (как замысел этот психологический момент казался очень сильным, но не всегда соответствовал музыке). В этом ему помогает Маша (Галина Покрышкина), полюбившая его из жалости, а вовсе не вследствие совершенных когда-то подвигов. Тема ответственности и спасения становится основной в балете. Кроме того, впервые после Лопухова постановщик услышал враждебность в мелодии Вальса снежных хлопьев. Интересно, что Маша, пережив фантастические события ночи, не возвращалась в детство, а вступала в юность – знакомясь с племянником Дроссельмейера, так похожим на принца.

Через месяц премьера нового «Щелкунчика» в постановке Игоря Чернышева состоялась в Одессе, а спустя 9 лет, 11 марта 1978 года, обрела второе дыхание в Самаре (Куйбышеве). Она рассказывала о любви и выборе своего места в жизни: Маша и принц-Щелкунчик (в куйбышевском спектакле их партии, причем в обеих ипостасях – детской и взрослой – танцевали Людмила Синцова и Геннадий Акаченок) после череды испытаний мечтали вырваться из враждебного реального мира в мир доброй сказки, и даже Дроссельмейер (Наиль Гимадеев) не знал, как им помешать, в отчаянии задергивая занавес. Трагические ноты музыки трактованы интересно (хотя и спорно) и тонко, но для этого балетмейстеру пришлось прибегнуть к купюрам и перестановкам в партитуре.

В 1993 году Андрей Петров осуществил свою постановку «Щелкунчика» с «Кремлевским балетом», а в 2001 году увидела свет версия Мариинского театра, осуществленная усилиями художника Михаила Шемякина и хореографа Кирилла Симонова. 2022 год пишет новую страницу – теперь уже в Москве, в Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. В главных партиях звезды МАМТ Оксана Кардаш и Дмитрий Соболевский, Эрика Микиртичева и Денис Дмитриев, Ксения Шевцова и Сергей Мануйлов, Наталья Сомова и Иван Михалев. Самый новогодний спектакль вступает в жизнь.

 Дарья СЕМЁНОВА