Хорошо на даче летом

Премьера Театра «Сфера» «Дачники» доказывает не только творческий масштаб юбиляра Максима Горького, но и вневременность проблем, обозначенных в его пьесе. Существование у жизни с краю может казаться желанным и удобным, но следствием его неизбежно оказывается гибель в трясине пошлости, мещанства и разврата.

Спектакль «Дачники» в Театре «Сфера» поставлен в год 150-летия Максима Горького, но премьера Александра Коршунова лишь подчеркивает современность крупной сильной драматургии. Мещанство, мечты о сытой жизни, домостроевские взгляды и суетность существования – проблемы по-прежнему насущные и до сих пор не решенные. Герои многонаселенной пьесы, живущие точно в вечном беспечном отпуске, бесцельно тратят лучшие годы в комнатах, освещенных тусклым светом свечей, но не знают ни солнца, ни проблесков сознания.

Постановка решена добротно, классически, полновесно. Солидный хронометраж в три с половиной часа позволяет в деталях обсудить все поднимаемые авторами вопросы. Режиссер не предлагает новаторских прочтений, бережно и внимательно относясь к превосходной пьесе. Артисты играют в русле психологической школы, характерной для Малого театра (о чем напоминают даже костюмы Ольги Коршуновой – чудесные светлые льняные одежды с вышивкой и кружевами), но излишне форсируют голос, шумят и действуют более энергично, чем того требует камерная сцена. Спектакль нуждается не в крупном жесте, а в сильном душевном и идейном наполнении. В премьере «Сферы» есть и то, и другое, как есть и потенциал, чтобы отсечь лишнее и сосредоточиться на главном.

Прекрасная сценография Ольги Коршуновой воссоздает атмосферу деревенского дома, где скрипят деревянные полы и ветер дует в щели. Маленькая сцена театра превращена в помещение с потертыми плетеными стульями, вне пределов террасы установлены качели с небрежно брошенным пледом, боковая дверь ведет в комнаты. В спектакле задействованы радиальные проходы между зрительских кресел, ниши и балконы. Постоянное движение, калейдоскоп сменяющихся лиц выявляет художественные особенности плотной горьковской драматургии, насыщенной событиями и мыслями. Ритм спектакля, тем не менее, неспешный, как вязкое существование персонажей в замкнутом мутном мирке, однако в некоторых мизансценах его хочется убыстрить, хотя режиссер возможностью не пользуется. Классическая постановка худрука «Сферы» – не дежурная премьера к юбилею выдающегося писателя, а серьезный разговор о социальных российских реалиях, не изживших многие острые вопросы столетней давности.

Адвокат Сергей Басов (Павел Гребенников) с женой Варей (Евгения Казарина) коротают время на даче в компании комаров и малопривлекательных соседей. Инженер Суслов (Олег Алексеенко) пренебрегает профессиональными обязанностями и третирует развращенную им красавицу супругу Юлию (Александра Чичкова), за кем не стесняясь ухлестывает басовский помощник Замыслов (Анатолий Смиранин) – циничный и ловкий деляга, подставляющий недалекого патрона, которого не могут направить на путь истинный ни Варин брат Влас (Даниил Толстых), ни, тем более, собственная экзальтированная сестрица-поэтесса Калерия (Нелли Шмелева). Рядом живет семейство Дудаковых – издерганный доктор Кирилл Акимович (Сергей Загорельский), срывающийся на крик по любому поводу, и его замученная многочисленным потомством благоверная Ольга (Виктория Склянченкова), обожающая ныть и жаловаться Басовой. Но главный источник развлечений – гости: смешной сусловский дядя с водевильной фамилией Двоеточие (Александр Алексеев) и писатель Шалимов (Дмитрий Ячевский) – некогда кумир молодежи, а ныне просто сибарит, пребывающий в долгосрочном отпуске (читай: творческом кризисе). Леность ума и сердца не заметна только в деятельной обаятельной докторше Марье Львовне (Валентина Абрамова) – ярой социалистке, эмансипе и предмете влюбленности Власа, ощутимо старше своего воздыхателя.

Герои живут мелко, пусто и скучно, страдая от безделья и собственной никчемности. Мучаются, впрочем, лишь те, кто получше, поумнее, обывателей же такая жизнь вполне устраивает. Балаболу Басову для хорошего настроения достаточно большого количества алкоголя, рыбалки и местного общества. Он выбалтывает чужие секреты и не имеет своего мнения ни о чем. Калерия наслаждается возвышенной поэзией, затрагивающей только эстетические вопросы, презирает брата, боится реальности и страстно мечтает выйти замуж – все равно, за кого. Ей противны смелые люди, сами строящие судьбу и карьеру, – такие, как энергичный насмешливый Влас, томящийся на недостойной должности, восхищающийся прямодушной сестрой и активной Марьей Львовной и симпатизирующий изломанной Юлии Филипповне. Роскошная Суслова служит предметом зависти и злого пренебрежения со стороны куда менее привлекательной литераторши, высмеивающей признание женщины в том, что она любит все чистое. Героиня не лукавит: ее фривольное поведение – защитная реакция на пошлость окружающих и низость мужа, а глубина падения парадоксальным образом возвышает ее над миром дачников и приживал. Красота оказывается для нее непосильным бременем, но гордость заставляет нести его, хотя не стоят местные мужчины ни одного взгляда этой трагической красавицы.

Муж ее, суетный пьющий развратный мизантроп, ставит себя выше всех, плюет на дядю, от которого зависит его наследство, и ненавидит докторшу, мешающую ему жить сыто, спокойно и вульгарно. «Мы наволновались и наголодались в юности; естественно, что в зрелом возрасте нам хочется много и вкусно есть, пить, хочется отдохнуть», – кричит он великолепной обличительнице Марье Львовне, несколько иллюстративно слушающей тираду, стоя на балконе, как на трибуне. Нет сомнений, что выражает он мнение большинства, желающего «наградить себя с избытком». Кивает вечный подолгало Басов, брезгливо, но не споря внимает Шалимов. Через короткое время литератор веско согласится с высказыванием инженера о необходимости почаще держать жен беременными, ибо женщины – низшая раса, и станет окончательно ясно, что настоящих мужчин в пьесе нет.

Действительно, Влас – способный чувствующий юноша, но все-таки еще очень молодой, хотя и с задатками. Ловкач Замыслов не уважает Юлию, отдающуюся ему назло самой себе. Доктору впору лечить нервы, пусть душевные его качества и не в таком плачевном состоянии: он настроен критично и вдумчиво и в то же время вполне следует совету Суслова и успокаивает истеричную супругу очень прозаическим, но приятным для обоих способом. Двоеточие только кажется добрым дядюшкой, а на деле – доведший себя до одиночества сластолюбивый старик и безжалостный выжига, по молодости тянувший жилы из своих рабочих. Есть еще никчемный Рюмин (Никита Спиридонов), зло и блекло влюбленный в Варю, до судороги боящийся жизни с ее часто некрасивой правдой и силой, и даже застрелиться не умеющий, как подобает представителю сильного пола.

Что касается Шалимова, то таланта в нем осталось мало, а возможно, и не было никогда: только влюбленная гимназистка Варя замечала его, а нынешняя Варвара Михайловна скорбно ищет следы дарования в немолодом вальяжном барине, неловко пытающемся ухаживать за ней. Впрочем, его робкие усилия не оскорбительны, и напрасно прямодушная девушка воспринимает их в штыки: на добродетель басовской жены писатель не покушается. Ему хорошо и так – на природе, среди серой людской массы, за обильным столом. Дмитрий Ячевский ведет чрезвычайно точный рисунок роли, но ритм его игры несколько вял.

Зато Виктория Склянченкова вместе со своим сценическим супругом взвинчивает темп до предела. Артистка излишне педалирует истерическую суетливость героини, хотя создает узнаваемый образ завистливой малоодаренной бабы, ищущей развлечений, подглядывая за чужими семейными дрязгами и собирая сплетни. Ольге до смерти обидно, что ее приятельница Варя выше ее во всех отношениях, и Дудакова со сладострастием ищет причины того, почему именно соседке живется лучше: книжки умные читает – образованность хочет показать, детей нет – потакает собственному эгоизму, недалекий муж балует – окрутила бедолагу. Одним словом – устроилась!

Тем не менее, Варвара Михайловна далеко не счастлива. Она прямолинейна и не гибка, страдает идеализмом и не знает, чем занять себя. Говорит и чувствует она верно, но что делает гордая девушка, чтобы изменить свою жизнь? Ровным счетом ничего. Решение уйти от мужа кажется непродуманным, продиктованным усталостью и неприязнью. Нечего ей делать у Двоеточия, питающего к ней сомнительный интерес. В трактовке актрисы (возможно, не самой убедительной) героиня нисколько не лучше окружающих. Варя – такая же дачница, как и ее соседи.

За исключением одной Марьи Львовны, занимающей чрезвычайно активную жизненную позицию и безжалостно теребящей всех вокруг. Порой ее энергичные призывы кажутся бесцеремонными и недипломатичными: не совсем ясно, почему она имеет право указывать, как кому жить. Теряется докторша, лишь столкнувшись с сердечным влечением, не поддающимся анализу. Влюбленная женщина выглядит одновременно комично и трогательно, на полном серьезе заявляя, что Власу ее любить нельзя, поскольку у нее три вставных зуба и волосы седые. Однако эти «ужасные» недостатки не делают очаровательную даму менее привлекательной. Оттолкнуть может только ее прямота, граничащая с бестактностью, которую не срывают яркая харизма, женственность и обаятельная легкость. Она действительно подходит на роль воспитательницы для чуткого восприимчивого Власа, как бы ни была для нее обидна эта ипостась. За этих двух героев можно быть спокойными: они займут свое место в жизни, будут дело делать, не тратя времени на отдых после непонятно каких беспокойств и трудов. Остальные же так и останутся праздными дачниками, заедающими свой и чужой век, губящими лучшие силы, мысли и чувства.

Спектакль Александра Коршунова рассказывает о людях, ищущих в жизни удобных мест и мечтающих о мещанском покое и вольготном летнем отдыхе на даче, чтобы не теребила их действительность, а дала возможность мягко спать и сладко есть. Но сегодня, как и сто с лишним лет назад («Дачники» были написаны Горьким в 1904 году), сытое существование оказывается не только невозможным, но и недопустимым. Тревожные события, происходящие с нами и нашей страной, требуют активного участия и смелости. Постановка Театра «Сфера» неутешительно отмечает, что героев, готовых взвалить на себя бремя непокоя и действия, нет не только в пьесе, но и в реальности.

Дарья СЕМЁНОВА