Александр Прошкин: «Я был убеждён, что корень всех наших бед лежит в прошлом. Но потом понял, что это путь в никуда»

Корреспондент екатеринбургской "Областной газеты" Пётр Кабанов побеседовал с кинорежиссером.

– Вы сейчас осматривали город. Это ваш не первый визит на Средний Урал. Изменился ли Екатеринбург с вашей последней поездки?

– За пару лет нет, но вот с первого визита – кардинально. Наша первая встреча была лет 20 назад. И город тогда показался мне, прямо скажем, ужасно убогим. А сейчас – это не просто другой город, это уже какая-то другая цивилизация. Ощущение несвойственного нашей стране процветания. Около моей гостиницы стояли очень дорогие автомобили. И я поймал себя на мысли: «Какой-то это буржуазный Клондайк».

– Екатеринбург с кинематографической стороны знаете?

– Конечно. Отсюда же мои товарищи – Лёша Федорченко, Вася Сигарев. Замечательные режиссёры. Я их очень люблю. И как людей, и как профессионалов своего дела.

– Если говорить про вашу последнюю работу – картину «Охрана» – то она совсем не похожа на то, что вы делали ещё лет 15 назад. Почему решили сменить курс?

– До этого я снимал кино историческое. Я был убеждён, что корень всех наших бед лежит в прошлом, с которым мы всё ещё не разобрались. Но потом понял, что это путь в никуда. Это перестало интересовать людей. В Советском Союзе мою картину «Холодное лето пятьдесят третьего… » за год посмотрело около 50 миллионов человек. Сейчас это невозможно представить. Но это был такой этап, когда люди надеялись на что-то в жизни. Думали, что всё изменится. Люди были объединены ожиданием перемен. Сейчас происходит то же самое.

– В вашем возрасте не все решают начать говорить на совершенно другие темы…

– Но я вообще и до этого разные делал картины. Сейчас же я решил попытаться сделать два отличных друг от друга фильма и выпустил их в 2015 году. Один – по «Утиной охоте» Вампилова. Картина, которая получила название «Райские кущи», – это перенос этого сюжета на наши дни. Жёсткое, резкое высказывание на тему сегодняшнего среднего класса. Для них, по сути, остался один свет в окошке – благосостояние. Время полного конформизма. Вторая картина – «Охота» – о людях, которые живут в провинции в ожидании чуда, но его не будет. Ну и про любовь, конечно. Жизнь без любви – пропащая жизнь.

– Вы говорили, что «Охота» – это реальная история.

– Предыдущие две картины я снимал на Косогорском металлургическом заводе. И там каждый день, пока мы проходили все посты, нас часами пытали девушки-охранницы. Потом я присмотрелся к ним и понял, что это красивые девушки, которым не хватает общения. Они также ждут какого-то чуда от жизни. Отсюда и пошёл замысел. Эту историю я рассказал Юрию Арабову – замечательному сценаристу и писателю – и он сказал, что у него рядом с дачей есть заводик, и там тоже работают в охране одни девушки. Так и пошло. Мне не хотелось сделать эту картину «чернушной». Мне хотелось выразить большое сочувствие. Не только этим девушкам, но и всему поколению, которое бесконечно манят через телевизионный экран всяческими прелестями. Но они хотят нормальной человеческой жизни.

– Вы уже обмолвились, что русскому кино тяжело в прокате. Недавно вы сказали фразу: «В русском кино денег нет». Что вы имели в виду?

– В России деньги уходят на кино для развлечения – блокбастеры, патриотические фильмы и так далее. Всё. Да и на прокате режиссёрам весьма сложно зарабатывать. У нас же довольно молодой зритель. Причина этого – социально-экономическая. Для многих людей это дорого. Поэтому люди сейчас идут в кино с таким запросом: «Развлекайте меня!». Но русское кино всегда было разным. И большинство советских фильмов давали что-то душе. К сожалению, сейчас таких картин практически нет.

– Пессимистичную картину вы нарисовали…

– Но так и есть. В прошлом году я был в Якутии. Там режиссёры за год снимают до 30 фильмов. За очень малые деньги и, конечно, на якутском языке. Но там всегда забитые залы. Пришёл я там на показ, а субтитров русских нет. Спросил – почему. А мне говорят: «Зачем? Русские всё равно не посмотрят. Они смотрят только американское кино». А у нас люди ходят в кино только исключительно для развлечения. Они привыкли к «стрелялкам».

– Поделитесь, пожалуйста, планами на будущее. Вы как-то говорили, что хотите сделать кино про Иосифа Бродского.

– Вероятно это будет в 2018–2019 году. Это довольно сложный проект в силу того, что Бродский – непростая фигура. Но он великий русский поэт. Всё самое сильное, что он написал – это когда он был на Родине. Про это и хочу снять. Это время моей молодости, я очень хорошо его помню.

– С Бродским были знакомы?

– Были, но не близко. Пересекались, бывали в общих компаниях. Но я его хорошо помню. Он был человеком с большими амбициями и всегда верил в свою судьбу. Он хотел успеха здесь, на Родине.

– У каждого человека есть возраст, на который он себя ощущает. Сколько вам лет?

– Когда работаю – ощущаю лет на 40. Когда отдыхаю – на 90.

– Но вам же сейчас 77.

– Наша профессия стрессовая. Мы всё время среди людей, и они доставляют массу головной боли. Когда ты остаёшься один, наедине с самим собой – рассыпаешься.

– Ну вы же всё равно должны отдыхать, заниматься чем-то…

– Какое это имеет значение? Это всё равно грустно. Я вот, например, люблю ловить рыбу. Ну и что? Не могу же я бесконечно ловить рыбу…

Автор: Пётр Кабанов