Нечто над городом

Гран-при присудили полотну Юрия Белокриницкого «Красный натюрморт». Первую премию дали Анатолию Чернову за пейзаж «Снег над городом», второй премией отмечен батик Инны Акимовой «Музыка над городом». Третьей премией был отмечен Евгений Щербинин «за многолетний вклад в искусство». Последняя кандидатура и последняя формулировка сами по себе возражений не вызывают: Щербинин весьма почтенный живописец и деятель, заслуженный художник России, бывший председатель региональной организации Союза художников. Но принцип награждения «по совокупности заслуг» еще, кажется, ни разу не проводился на городском конкурсе столь откровенно. Не хотелось бы, чтобы это стало системою; все-таки конкурсных выставок у нас немного – ежегодная городская да областная раз в пятилетку. И декларированные условия – отмечать конкретное произведение, а не репутацию – хотя бы здесь должны быть сохранены.  

Выставка развешана без всякой иерархии, скорее по жанровым признакам, хотя и этот принцип проведен непоследовательно. Скажем, декоративное искусство и графику собрали по большей части в малом зале на первом этаже, хотя немногочисленные произведения скульптуры распределили по обоим этажам.

Не обошлось и без совсем уж вопиющих накладок. Например, одна из частей диптиха Татьяны Абрамовой «Жизнь дерева» помещена на первом этаже, другая – на втором. Причем, против всех ожиданий, корни оказались выше кроны...

Увенчанный лаврами натюрморт Юрия Белокриницкого вывешен рядом с его же пейзажными полотнами, представленными в нынешнем году на конкурс региональный. По этим полотнам видно, что с годами живописец все больше тяготеет к полотнам почти монохромным (хотя палитра, разумеется, от раза к разу другая: так, «Утренняя свежесть» демонстрирует вызывающе землистые тона, а «Красный натюрморт» - рябиново-коричневатую гамму. Главное впечатление от этих работ – чисто живописная мощь и своеобразный тяжеловесный ритм.

На противоположной стене, кстати говоря, помещены два полотна Андрея Дрозда: «Байкал» и «Последний день лета». К ним можно отнести те же определения: сдержанная гамма, энергичный жест, изысканный ритм. Хотя это, разумеется, совсем другая живопись, мастеровитая и холодноватая.

В целом же по живописно-графической части на выставке наблюдается приятное разнообразие. Масло, акрил, пастель, гуашь, акварель, тушь и даже хорошо забытая ксилография. Пуантилизм (Степан Аристов), импрессионизм (Иван Филичев), «суровый стиль» (Юрий Демаков), наивная геометрическая эзотерика (Валерий Кумпан). Можно отыскать и поэтическую аллегорию (Марина Коломеец, «Колыбельная» с сереньким волчком в духе мультфильмов Норштейна). И аллегорию психоаналитическую (Евгений Тищенко, «Сон в летнюю ночь»: нагие красавицы, лиловые драпировки, кудрявые кусты, лошади и жокеи). И аллегорию плакатную (И. Кремлев, «Квартет»: на фоне клавиатуры органа – два музыканта в париках XVIII века и два гитариста, длинноволосых и завитых а-ля группа «Куин»). И политическую карикатуру (Д. Перков, «Аллегория власти»: человек с глобусом-стробоскопом вместо головы).

По части скульптуры хочется выделить работу Валерия Трески: маньеристская фигура из тонированного гипса, с «прогалами и прогулами» (почему-то без таблички). По части декоративного искусства – разнообразие также налицо: керамика, расписные подносы, батик, гобелен; но кроме отмеченной работы Инны Акимовой (изящной, но традиционной для этого мастера: ангел над столпотворением архитектуры), выделим только композицию из металла Владимира Усольцева «Горное озеро» (собственно, круглая табуреточка с травленой верхней крышкою). Много на выставке и традиционных пейзажей, и среди них – отмеченная премией работа Анатолия Чернова. Кемеровский центр, осененный снегопадом, показан с птичьего полета, и птичка вот она тут как тут: меланхолическая сорока.