Новости культуры российских регионов
30 октября 2013
Сибирь

Львиная доля

Петр Зубарев, художественный руководитель Мариинского театра «Желтое окошко», поставил на сцене Прокопьевской драмы спектакль «Сказка в стиле джаз».

Поклонники театра Петра Зубарева, как правило, приходят в восхищение от его авторских моноспектаклей. Специалисты особо ценят умение режиссера точно попадать в сердца маленьких зрителей (он не раз удостаивался высоких фестивальных наград, в том числе – на «Арлекине», который называют «Золотой маской» для детей). Но в этот  раз Петр Зубарев, думается, превзошел сам себя. Его спектакль в «большом театре», с профессиональной труппой и без собственного присутствия на сцене, не просто получился высокопрофессиональным. Он получился искрометным, зажигательным, озорным и очень умным.

В основу положена повесть американского писателя Шела Сильверстайна «Лафкадио, или Лев, который научился стрелять». Художник, музыкант, композитор и поэт, Сильверстайн, по сути, тоже был большим озорником (например, трагедию «Гамлет» он переложил в формат рэпа). А «Лафкадио» называл самым любимым своим произведением.

Сюжет сказки забавен и поучителен: Лев из африканской саванны, не желая быть жертвой охотников, отнимает у одного из них ружье и путем долгих тренировок становится прямо-таки чемпионом по стрельбе. Слава о нем распространяется по всему миру, и однажды известный импресарио приглашает его в свой цирк. Лев становится звездой. Потом – светским львом (одевается в лучших ателье, живет в роскошных отелях, путешествует по миру)… А потом ему все это прискучивает, и он возвращается обратно в саванну. Но и тут стать прежним, «своим» уже не может...

Пьеса, написанная Зубаревым, и спектакль по ней получились настолько остроумным, игривым зрелищем, что пересказывать «Сказку…» хочется так, как мальчишки-шестикласскники рассказывают поразившие их фильмы: одними междометиями.

Художник-постановщик Людмила Семячкова очень хорошо уловила игровую природу зубаревского таланта: львы здесь изображаются тем, что на головы актеров водружаются парики-«гривы» из ярко-желтых крученых ниток. Музыкальные инструменты (а все персонажи время от времени изображают джаз-бэнд) – свернутыми из толстой проволоки контурами  гитары, контрабаса, саксофона и т. п. А все приметы большого города, оказывается, весьма удобно изобразить  несколькими металлическими трубками. При желании они легко трансформируются в кабину лифта, в эскалатор метро, в отельный ресепшн. Легко, потому что актеры с такой виртуозностью и задором играют этими палками, что не увлечься вслед за ними этой остроумной игрой просто невозможно.

Пожалуй, лучшие сцены спектакля – цирковые номера, вершиной которых становится аттракцион нашего героя – Лафкадио Великолепного. Режиссер с большой изобретательностью, используя опять-таки несколько металлических палок, показывает нам и жонглеров, и фокусников, и дрессировщиков, и акробатов. И вся эта пародийная цирковая круговерть становится блестящим эстрадным дивертисментом. Зал стонет от смеха от восторга. Дети заворожено открывают рты. Взрослые торопятся запомнить приемы: ведь это, кажется, так просто!

На самом деле, даже если бы в спектакле Зубарева не было ничего, кроме этой талантливой игры с предметом, способной будить самые смелые полеты фантазии, его уже вполне можно было бы считать удавшимся зрелищем: жизнеутверждающим, полным юмора, будящим фантазию, ярко театральным. Но Зубареву этого мало.

Как это обычно и бывает в его спектаклях, режиссер являет нам весьма поучительную историю о жизненном пути человека. О соотношении понятий «успех» и «счастье». Лафкадио Великолепный, добившийся всего, о чем только можно мечтать, заболевает самым тяжелым недугом: тоской от отсутствия желаний. И даже «возвращение к истокам», в родную саванну, не спасает его от этой боли – он здесь чужой. В русской традиции литературное произведение с такой развязкой непременно превратилось бы в настоящую трагедию. В американской же человек, оторвавшийся от корней и разочарованный  достигнутым, этакий селф-мейд-мэн, отказавшийся от полученных благ, просто уходит за горизонт. Окружающие не горюют (да и он сам – не очень). Потому что знают: с ним еще что-нибудь обязательно случится. В спектакле этот финал показан очень хорошо. Красивый силуэт красивого человека, уверенно бредущего сквозь саванну навстречу солнцу.

Словом, Прокопьевский театр, открывая новый сезон, явил нам замечательный спектакль для подрастающего зрителя. Такой, над которым хочется думать, который с упоением смотришь, который хочется порекомендовать всем знакомым (и не только детского возраста). Кстати, заметила еще и такую вещь: актеры, занятые в «Сказке…» (а это и совсем новые лица на Прокопьевской сцене, вроде вчерашнего выпускника Гочи Путкарадзе или молодых Андрея Щербакова, Юлии Филютович, Андрея Жилина, и опытные мастера вроде Константина Тимофеева и Нонны Абрамян), играют спектакль с необыкновенным азартом. Чувствуется, что занятие это доставляет им самим прямо-таки чувственное удовольствие. Которое, понятно, передается и зрителю. Нечастый, признаемся, эффект на театральных подмостках…