Копил по строчке

 Начну с личного культурного шока. Лет несколько назад я, помнится, обалдела от догадки, что за информацию «таит» строчка на лобовом стекле воронежской маршрутки: «Следует через моршака». С минуту ломала голову: где в родном городе этот самый «моршак»? И вдруг осенило: речь о писателе Маршаке! Вернее, улице, названной его именем.

Именно туда автобус и направлялся, что странностью, разумеется, не являлось. А вот то, что в стране Россия есть хоть один человек, который не знает, как пишется фамилия автора любимых с детства строчек, в мозгах не укладывалось. И не укладывается до сих пор: как, в самом деле, такое возможно?

И Воронеж тоже!

В жизни, впрочем, всегда есть место крайностям. А уж жизнь литератора без оных и вовсе не представима. Как и посмертная слава: к одному она благоволит на пустом, что называется, месте,  другого, достойного ее по всем статьям, по каким-то непонятным причинам демонстративно игнорирует. Судьба? Наверное…

Я к тому, что Самуила Яковлевича Маршака стоило бы вспоминать добрым словом и хорошим делом куда чаще, чем это происходит сегодня. Но юбилейную дату – а 3 ноября нынешнего года исполнилось 125 лет со дня рождения выдающегося поэта, драматурга, переводчика, литературного критика, мемуариста, лауреата Ленинской и Государственных премий – страна все-таки отметила широко. Воронеж, где в семье техника-мастера появился на свет «родитель» дамы, которая «сдавала багаж», в стороне не остался. 

В день рождения знаменитого писателя в театре кукол имени Вольховского прошел детский праздник «Здравствуй, дяденька Маршак». В зимнем саду развернули выставку иллюстраций учащихся художественного училища к произведениям юбиляра – литературным изданиям  50-60 годов. Большой маршаковский вечер – впереди; его готовят в Доме актера.

Участие Воронежа в юбилейных торжествах, безусловно, радует.  Но самым приятным событием этого ряда видится очередное пришествие в читательскую среду самого Самуила Яковлевича. Конечно же, книгой. Таковая вышла в канун знаменательной даты – «Лирические эпиграммы» Маршака переиздал внук писателя Александр, счастливо унаследовавший писательский дар своего великого деда.

Сестра таланта

Миниатюрки Маршака – лишнее доказательство того, что краткость – сестра таланта. Афористичные, прозрачные смыслово и ювелирные технически, эти вещицы – самодостаточные перлы.

Расти, дружок, и крепни понемножку

И помни, что живое существо

Перерасти должно хотя бы кошку,

Чтобы она не слопала его.

«Лирические эпиграммы» – последняя завершенная работа Самуила Яковлевича. Он успел подготовить ее к печати, но выхода в свет не дождался. Издали книгу в 1965-м – через год после смерти автора. «Примем ее как завещание Мастера», – призывает надпись на суперобложке…

Свиньи, склонные к бесчинству,

На земле, конечно, есть.

Но уверен я, что свинству

Человечества не съесть.

В книжечке скромного формата есть все: философия, юмор, острый взгляд на природу и сущность вещей, человеческих отношений. И даже не очень свойственные  малым формам размышления о вечном.

И час настал. И смерть пришла, как дело,

Пришла не в романтических мечтах,

А как-то просто сердцем завладела,

В нем заглушив страдание и страх.

Нужно быть очень мудрым и очень добрым человеком, чтобы так суметь утешить простого смертного. «Смерть – как дело…» Будничное, надрыва не стоящее дело – и только...

Пусть напишут!

Собственно, «как дело» – вся книжка: она – редкостное (особенно по нынешним «понтовым» временам) соответствие формы и содержания. Художник Дмитрий Бисти, уже будучи практически слепым человеком, оформил «Лирические эпиграммы», уважительно руководствуясь тем чувством стиля, которое у грамотного человека миниатюрки Маршака не могут не вызвать. А  тут человек – не просто грамотный (как ни смехотворно звучит применительно члену-корреспонденту Академии Художеств СССР), но и очень талантливый: сколько такта, мысли в рисунках! Тоже простых и внятных, тоже «скуповатых», начисто лишенных искусственно деланного «блеска»...

Отдадим должное и переиздателю: Александр Маршак (представляющий, плюс ко всему, «Фонд имени С.Я. Маршака») настолько трепетно относится к наследию предка, что не поступился ни единой деталью своего (фамильного!) полиграфического детища. Даже бумага, по которой  неторопливо идут-шагают маршаковские строчки – как бы «оттуда», из почившей в бозе Страны Советов. Желтоватая, наощупь толстоватая – ну совсем «свойская»! По-настоящему «книжная», от которой гламурное «чтиво» нос воротит. А уж о подоплеке появления переиздания без волнения слушать нельзя.

– Могу рассказать о счастливом дне, объяснить, почему для меня важна эта книжка, – поведал Александр Маршак на недавнем празднике в Москве, организованном «Российской газетой». – Однажды получилось так, что рано утром я оказался в квартире на Чкаловской – теперь улица называется Земляной вал. И дед попросил меня почитать ему стихи из этой книги. Я, конечно, был очень смущён… Все происходило в спальне – там стояла большая дедушкина кровать, а рядом – низкое кресло прикроватное. Ну, и рядом столик – такой круглый, на котором – бесконечное количество лекарств, капель, пилюль, таблеток… И вот я начал читать ему стихи. Для него это было важно: он хотел проверить не меня, а – что за чем идёт. Посмотреть, как разные люди прочтут книжку. Я включился в работу, и вдруг он мне тихим голосом сказал: «Ты хорошо читаешь стихи». Это  серьёзная награда, которая – со мной всю жизнь.

Надо ли уточнять, что главное во всей этой истории –  стихи?

Завещание Мастера

Ведерко полное росы

Я из лесу принес,

Где ветви в ранние часы

Роняли капли слез.

Ведерко слез лесных набрать

Не пожалел я сил.

Так и стихов моих тетрадь

По строчке я копил.

Вот такой отбор: по строчке, не жалея сил. И эта позиция – тоже завещание Мастера. А чтобы сбить пафос, неизбежный в подобных случаях, вспомню одну элегантную эпитафию. «Пусть на моем напишут пьедестале: грешил он много, но его читали…»

Пусть напишут (хотя в нашем случае вряд ли есть резон вести речь про грехи). Особенно – в развитие здравой мысли (уже оформившейся в идею) о появлении в Воронеже памятника Самуилу Маршаку. От мала до велика приходить к нему будут, не сомневаюсь. Один проект уже есть (в авторстве молодого скульптора Максима Дикунова). И даже публике – литераторам, читателям,  общественности – представлен. Можно рассматривать его, как вполне себе вариант, можно – как отправную точку при объявлении творческого конкурса на лучший проект памятника Маршаку. То, что желающих поучаствовать в нем хватит – очевидно: фигура-то – архидостойная, тема – благодатная…