Роман и театр

Роман давно уже разошёлся на цитаты. Порой не замечаем, как говорим булгаковскими строками про нехорошую квартиру, про то, что Аннушка уже купила масло, про квартирный вопрос, который всё испортил, про то, что никогда и ничего не надо просить, в особенности у тех, кто сильнее вас. Или вот такое – «Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость». Театр драмы трусости не имеет, напротив – он отчаянно смел, коль взялся за во всех смыслах объёмный и непростой роман.

Уложить всё его нутро, все его сюжетные и смысловые линии – в одно сценическое, хоть и трёхчасовое действо, невероятно сложно. Если вообще возможно. Режиссёр, он же автор инсценировки, считает, что вряд ли кто из артистов (причём лицедеев в широком смысле слова) готов играть Иешуа и потому линию Понтия Пилата свёл к минимуму – пара эпизодов читки, да в программку вложенные библейские главы. Тема народа и власти тоже весьма ассоциативна, практически уведена в зрительский домысел.

Одна из сложностей романа для любого режиссёра заложена самим Булгаковым, который создал колоритные образы главных героев и не очень главных (разве можно назвать Варенуху или Лиходеева «второстепенными персонажами»), выписал яркие сцены, ставшие хрестоматийными. У всех, знающих роман, есть собственные нарисованные жизненным опытом и фантазией образы. И потому говорить, попадает ли в него Мастер (Александр Борисов), и достаточно ли Маргариты у Екатерины Черятниковой, вряд ли возможно.

Что совершенно точно, постановщики не увлеклись бытом и вещественными мелочами, отчего спектакль получился вневременной. В меру подпущено мистики и волшебства – скамейки движутся сами по себе, киоск «Соки-Воды» превращается в афишную тумбу, Коровьев показывает немудрёные фокусы, Маргарита действительно летает над сценой. Сценография предельно функциональна, без особого символизма, но не перегружена мелочами, не отвлекает, есть много придумок – врывающийся в центр сцены трамвай, аскетичная психушка, эффектная сцена бала с достаточно деликатно решённым нарядом Маргариты. Пространство в этот момент кажется бесконечным, огромным, уходящим куда-то в воды Исети.

Связующее звено всех сценических линий романа воландовская свита. Это из того, что можно записать в «актив» спектакля. Про «пассив» после первого спектакля говорить не стану: многое ещё должно устояться. Главный же «актив» – хочется взять Булгакова и перечесть роман.