Чистая работа

Картины Светланы Зиненко стабильно выделяются на всякой коллективной выставке. Обращают на себя внимание высоким профессионализмом; это – наблюдение не одного года. Но то впечатление, которое произвела персональная выставка художницы, работающая в галерее «Нефта», не идет ни в какое сравнение с прежним восприятием ее творчества.
Оно, конечно, по капле воды определяется состав океана – правы философы. Но искусство и материя – никак не одно и то же. Поэтому  по-настоящему оценить меру таланта Зиненко позволил только нынешний визит в «Нефту», показавшую художницу «в полном объеме».

Без кульбитов

Выставка называется «Оттенки нежности»; можно поспорить насчет того, насколько адекватно передает это словосочетание, несколько претенциозное, содержательное богатство экспозиции. Лично мне кажется, что гораздо точнее говорят сами за себя именно живопись, мастерство: не другого припомню случая, чтобы чье-то «изобразительное» творчество тронуло меня до слез. А тут – случилось.
Очень важный нюанс: на выставке Светланы Зиненко проявилась, кроме всего прочего, объединяющая сила искусства. Ведь когда что-то очень, буквально до потрясения, нравится, хочется поделиться своим открытием со всем миром. На момент моего посещения выставки «мир» представлял чуткий зритель, не преминувший выразить вслух свой восторг. Поскольку я пребывала в тех же чувствах –  мы поняли друг друга без лишних слов.  «Надо же!, – только и произнес мужчина, развернувшись в мою сторону. – Ни одной «замученной» работы…»
Редкий случай, да. Но (и в этом я абсолютно  уверена) естественный для  Зиненко: ее творчество в целом – отсутствие какой-либо «натуги», Чистота с большой буквы. Чистота приемов, мыслей, ощущений, эмоций.  Наконец, тона, которым «разговаривают» со зрителем картины художницы.
Она не изобретает никаких умопомрачительных кульбитов. Не страдает желанием (таким частым у творческих людей)  приукрасить  – ни искусство в себе, ни себя в искусстве. Не маскирует материальную, скажем так, базу: в готовой картине виден и сам холст, и природный градус палитры, и (что, наверное, главное) – характер автора, его отношение к миру. Каждый, то есть, компонент, работающий на конечный результат, внятно выражен как самостоятельная единица, но по сумме всех этих слагаемых»  имеем удивительную цельность, называемую гармонией.
Уместна, кажется, «театральная» параллель (хотя как раз театральности работы Зиненко лишены начисто): вот выходит на сцену иная оперная певица – слышно, что и с вокалом у нее все неплохо, и держаться на зрителе человек привык, а слов – что конкретно поет-то? –  не разобрать. Потому что самой актрисе это не нужно. Ей важно продемонстрировать мощь голосовых связок и встать в позу. А не вынести на зрителя теплоту, жизнь материала – для этого надо чувствовать вибрации этой самой жизни, ее нерв. Тогда произносимые слова будут и понятны, и искренни – по аналогии с работами Зиненко.

Запас любви
 
Светлана говорит, что никогда не формулировала концепцию творчества. Что, вообще говоря, очевидно и без подобных признаний. Легкость, воздушность, звонкость, атмосферность, которыми отличаются искрящиеся  картины Зиненко – неопровержимые доказательства того, что никакой установочности, заданности (в буквоедском смысле термина)  при их создании не было. Так сделаешь только от души, при полном доверии ко всему сущему – живому и, повторюсь, чистому.
Портрет, пейзаж, натюрморт; привычный, в общем-то, для женских «персоналок» набор. Но свежести – дышать, не надышаться. Мне, во всяком случае, было трудно уйти из «Нефты»: хотелось остаться там на заслуженный, так сказать, отдых.
– Мои работы созданы с любовью к живописи и с теплыми чувствами к человеку, к окружающему его миру вещей, к природе, – говорит художница. – Портрет пишется с   большим интересом  к индивидуальности модели – делается попытка вынести на поверхность холста те чувства, которые человек в стремительной современной жизни не проявляет в полной мере, имея запас внутреннего тепла, нежности, любви. В натюрморте хочется уловить трепетные чувства к предметам – то вызывающие теплые детские воспоминания, то пробуждающие лирические нотки. А работа над пейзажем  рождает всплеск  фантазии, поскольку  природа дает бесконечные цветовые, пластические гармонии.
Остановлюсь на словах про детские воспоминания, которые, скорее всего, – не  только «дела давно минувших дней». Я не знакома со Светланой лично, но чувствую по работам: она сохранила в себе мироощущение ребенка. Способного  на каждом шагу удивляться и радоваться вещам, мимо коих равнодушно проходит взрослый человек.

Дань Учителю

 Смотрю на большой увядший подсолнух в исполнении Зиненко – и кажется, что ему больно. И он  решил мне об этом рассказать. Вижу на другом полотне  яркоголовые одуванчики – чувствую их пряный запах, «температуру тела» цветков. Всматриваюсь в «Чемодан эмоций» –  понимаю, что Светлана способна (опять же, с детской непосредственностью) буквально упиваться игрой.
Короче, Зиненко умеет если не все, то очень многое. Потому как слышит природные ритмы и рифмы, распознает суть предметов и явлений – и объективно, и субъективно. И, конечно, очень значимый фактор ее сегодняшней зрелости –  учеба у великого Андрея Богачева: Светлана окончила курс этого мастера на факультете станковой живописи академии искусств.
Вспоминая об учителе, Зиненко вторит своим однокашникам: об Андрее Владиславовиче каждый из них говорит только в превосходных степенях. С благодарностью за то, что уже в пору студенчества педагог  давал им свободу, столь желанную для всякого творческого человека.  Позволял ученикам принимать самостоятельные решения, проявлять индивидуальность, не давил авторитетом. Вот и сформировал мимоходом соответствующее к себе отношение: портрет Андрея Владиславовича – на почетном месте выставки. Это тоже – ход закономерный: редкий богачевский питомец не писал любимого учителя. И не научился у него зоркости, деликатности, культуры живописания; художник, что называется, – на долгие годы, вечная ему память…

С лишней скромностью

Еще один человек, главный в жизни Светланы, властно вошел в ее творчество – маленькое талантливое солнышко, дочка Даша. Она и с портретов маминых смотрит, и в соавторы ей подходит. Так, вопреки академическому подходу к формированию персональных выставок, включена в экспозицию работа «Солнечный круг», подписанная двумя именами. Светланы Зиненко, что естественно, и Даши Ереминой. Что естественно тоже.
– Моей музой в последние годы является дочь, – говорит  Светлана. – Она вдохновляет меня бесконечно и безмерно. Наполняет настолько, что не успеваю выливать на холсты…
И последний момент, не самый оптимистичный. Такой яркий, состоявшийся художник, которым является Светлана Зиненко, должен появляться на зрителе значительно чаще, чем это происходит. Работоспособность, производительность труда, насколько я понимаю, позволяют: выставку составили работы, написанные за последние два года. Весьма короткий срок для создания чуда, представленного в «Нефте»…