Сердцем зрячий

Известный воронежский поэт Станислав Никулин верен себе на протяжении всей творческой жизни. Новый сборник – бесспорное тому доказательство. Это, как всегда, – лирика. Трогательная и пронзительная – при очевидной безыскусности. Только на сей раз выстроенная тематически: "Соловьиную молитву" составили стихи о любви. Считается, что на эту вечную тему писать рискованно («что можно сказать после Пушкина и компании?»), но… Сколько мироощущений – столько и проявлений чувства, которого словами все одно не выразить. Если, конечно, ты не поэт. Не найду я никак себе места. На тебе, что ли, нету креста? Ни сестра ты моя, ни невеста – Забывайся, за-ради Христа!.. Если говорить о стилистике, в которой работает Станислав Никулин, стоит с уважением отметить: этот автор не падок на поиски чисто формального толка. Его в самой значительной мере интересует интонация; именно она, верно найденная и переданная в слове, делает стихотворение открытием. Потому что доверительность и искренность – главные ценности поэтической строки. Дистанции между писателем и читателем Никулин не признает. Он разговаривает стихами так, как сказал бы прозой, если бы она, в любом случае рациональная, была способна на передачу, опять-таки, чувства: шестого, седьмого – далее, кажется, везде. В этом смысле удивительный эффект наблюдается: при всей однозначности и прямолинейности поэтического высказывания, Никулин оставляет за скобками нечто, ощущаемое не в букве, а в духе стиха; автора, как личности – много больше, чем дано на крупном плане. То ли ветер напел, то ли снег, То ли это придумала жалость: «Обними… И заплачь обо мне…» Я заплакал бы – слез не осталось. Понятно, что за границей сказанного – конкретная жизненная история (физическая, лирическая – не суть важно). Но мы вольны лишь догадываться о том, почему ветер и снег напели то, что напели. Тут еще одна особенность никулинской поэзии налицо: деликатность. Он экономен в слове, бросать его на ветер не считает возможным: выдает главное – концентрированно и емко. А уж дальше – у кого на что души хватит… Пусть, разумеется, будет много поэтов хороших и разных. Но все эти "разные", без скидок на творческую индивидуальность, должны писать в какой-то своей органике, природе. Не быть придуманными, искусственными – даже при самом завидном интеллекте и способностях оперировать им в текстах. Никулин всегда объясняется на сей счет более чем внятно; «любовная» книжка – не исключение. А все, наверно, оттого, Что не умом я – Сердцем зрячий. Другим не стать уже, иначе Предам себя же самого.