Наивный, радостный, трагичный…

Это первая и, увы, посмертная выставка художника из Азова. Он долго болел, жил скудно, часто на те лишь продукты «первой необходимости», что привозили ему друзья по годам учебы в Ростовском художественном училище им. Грекова. Миша Абрамов, Александр Стрелецкий, Олег Мальгин, Александра Токарева… На выставке многие вспоминали какой серой и глухой в своей безнадежности (художник в последние лет двадцать своей жизни серьезно болел) была жизнь Кулика. И вдру столько радости полотнах, а еще… почти детской наивности в явном явном подражании любимых художников – Пикассо, Гоген, Ван Гог. «Он всю жизнь смело нес знамя экспрессионизма», - сказал Стрелецкий. Другой соученик Кулика по «грековке» Алексей Кузьмин добавил: «Говорят «Искусство трубет жертв». В случае с Сережей оно – искусство – потребовало самой жизни. Но все его страдания перешли в красоту. Бедность и болезнь лишь укрепили в нем художника». Настолько укрепили, что кто-то из посетителей заметил: «Эти картины такие яркие, что кажется полыхают в огне». Журналист Михаил Малышев оказался в доме Кулика, когда его уже не стало. По просьбе Александры Токаревой, организовавшей посмертную выставку друга, он вывозил работы в Ростов. Миша говорит: «Меня потрясла чудовищная нищета стен его дома и… этот горячий воздух его картин». Все они – друзья Кулика, собравшись вместе на выствке, долго рассуждали о том, что живой человек порой заслоняет масштаб линости, что наполненные светом работы Кулика заиграли в полную мощь лишь когда оказались вырванными из контектса его мрачной жизни. Они пытались этим утешить себя, объяснить себе отчего так трудно жить тем, кто не хочет и не может вступить на путь копромисса, не быть как все в своем творчестве.