Завершился Двенадцатый фестиваль памяти Марка Павермана.

Вряд ли кто-то из тех, кто наблюдал в начале 2001-го года за рождением ростовской балетной труппы, кто не без высокомерной усмешки отзывался о первых шагах ее в мир классического балета, мог предположить, что театр, спустя считанное количество лет, сделает такой большой прыжок, встав в один ряд с ведущими балетными труппами страны. Ведь решиться на постановку «Спящей» может себе позволить только очень уверенный в своих силах театр. Этот балет, при всей своей сказочной фееричности и легкости требует гигантских вложений не только эмоциональных, но и материальных. Это творение двух выдающихся художников – композитора Петра Чайковского и хореографа Мариуса Петипа, можно сказать мемориал, памятник их талантам. А значит ставить его следует или очень хорошо (с декорациями и костюмами, а не имитациями оных, располагая крепкими солистами, большим и хорошо обученным кордебалетом, отличным симфоническим оркестром), или никак. Большинство театров на втором варианте из предложенных двух и останавливаются, так и не решившись за всю историю своего существования представить публике этот «шедевр русской и балетной литературы», эту «энциклопедию мирового балетного искусства». Но поставивший – расписывается в своей зрелости, получает моральное право встать в один ряд с такими театрами, как Большой, Мариинский, Британский королевский… История донесла: когда спектакль еще только создавался, на репетиции почти уже готовой к премьерному показу первой постановки «Спящей красавицы» в Императорском театре побывал Александр II. Выходя, он заметил авторам вполне благосклонное: «Очень хорошо». Однако царственная эта сдержанность расстроила Петра Ильича. Ведь композитор к концу работы над спектаклем признавался друзьям: «Мне кажется… музыка этого балета будет одним из лучших моих произведений». Что касается ростовчан, то хотя нас и погрузили на три часа в дворцовое великолепие времен Короля Флорестана 14 (балетный аналог французской дворцовой жизни времен Короля-Солнца), однако укротить казачью сущность не удалось даже донским «королям» современного искусства: ни художественному руководителю театра Вячеславу Кущеву, главному хореографу Алексею Фадеечиву, в редакции которого был представлен публике подлинный Мариуса Петипа, ни художнику-постановщику и художнику по костюмам Александру Васильеву, ни дирижеру-постановщику спектакля Алексею Шакуро. Конечно «Любо!» в зале не кричали, но многократное и эмоциональное «Браво!», раздавалось с партера и с балкона, охапками цветов просто завалили не только нежнейшую из Аврор, любимицу ростовской публики Елизавету Мислер, ее возлюбленного принца Дезире, как всегда мужественного и одновременно утонченного Олега Сальцева, прелестных фей во главе с самой главной из них феей Сирени (Ольга Быкова), и всех прочих обитателей дворца – короля с королевой, женихов, фрейлин, пажей… Восторг премьерного дня позволили Вячеславу Кущеву рассказать о том, в чем восемь лет назад он не признался бы ни при каких обстоятельствах: «Наш первый балетный опыт – наша «Жизель», была настолько далека от того, что называют профессиональным балетом, что когда шились пачки для танцовщиц, балетмейстеры, понимавшие насколько все еще несовершенно, просили художника по костюмам Наталью Земалиндинову сделать юбочки подлинее, чтобы ножки прикрыть…» Совершенно иную картину довелось наблюдать журналистам уже при работе над «Спящей», когда четыре милые «простолюдинки» со спицами в руках (предметами, запрещенными в королевстве Флорестана) решили, что их танец не может быть оценен публикой в достаточной мере из-за слишком длинных платьев. Они подбежали к Фадеечеву за разрешением позволить им… подрезать подол. Алексей Николаевич с радостью согласился. Вообще он, судя по всему, работая над спектаклем вместе со своими помощниками Юрием Клевцовым и Светланой Масаневой - получал истинное наслаждение. Ведь балет этот в семье Фадеечевых можно сказать династический – его отец народный артист России Николай Борисович танцевал принца Дезире, в спектаклях, где Аврорами были Галина Уланова, Майя Плисецкая, Фадеечеву-младшему довелось танцевать его с Ниной Анониашвили, Галиной Семеняка, другими выдающимися балеринами. Он танцевал Дезире на сцене Большого театра, в театрах Европы, но в Ростове впервые поставил «Спящую», возвращая к жизни оригинальный авторский рисунок танца самого маэстро Петипа. Можно сказать, что спустя сто лет проснулась не только Спящая Красавица, но и сам спектакль, усыпленный советскими хореографами, полагавшими, вслед за идеологами тех лет, что балет слишком французский, слишком наивный, слишком в своей непринужденно оторванный от реальной жизни. Стоит заметить, что ростовская «Спящая» - вторая попытка реконструкции спектакля. Первая была сделана несколько лет назад в Мариинке. Однако ростовский хореограф шел своим исследовательским путем, воссоздавая по архивным крупицам, оригинальный балет Петипа. Эффект исторической достоверности дает и работа выдающегося театрального художника Александра Васильева. Когда он только начинал работать над спектаклем – то пообещал, что зрителю будет представлены в декорациях и костюмах два стилевых периода - барокко и рококо. Их разделяет ровно век - столько, сколько длился сон принцессы. Но мастер не просто стилизовал декорации под названные эпохи, он воистину воссоздал их с помощью художника-декоратора из Петербурга Олега Молчанова) со скрупулезной точностью. Подобная работа в балетных постановках западных стран сегодня стоит наверняка не намного меньше, чем собственно строительство Лувра когда-то. Однако художникам, по их признанию, был больше интересен сам процесс, сама работа в молодом, но столь интенсивно развивающемся театре. Оказаться в числе тех, кто выстраивает его историю в первые годы существования – тоже немалого стоит… Но ведь и танцевать в заданных условиях ответственность – невероятная. Однако труппа (напомним – совсем еще юная по времени образования) пошла на этот подвиг. Именно подвиг. Это со зрительного зала – все выглядит феерично красиво. Танцоры, следуя волшебному сценарию сказочной пьесы, легко порхают по сцене. На деле же тяжело работают, движимые указаниям железной логики хореографа. Этот прихотливый артистизм, эти чередования сольных эпизодов и массовых сцен, когда «голоса» танцовщиков сплетаются и расплетаются в изысканно-виртуозном рисунке. Все - Мариус Петипа. Но и все - под музыку Петра Чайковского, создавшего «Спящую» на пике своего таланта – предваряя ею оперу «Пиковую дамы». Кстати… Кстати, не располагая документальными подтверждениями, тем не менее, рискну предположить, что некоторые эпизоды «Спящей» писались композитором на Дону, когда он гостил в конце 1880-х у живущего в те годы в Таганроге брата Ипполита Чайковского – начальника Таганрогского мореходного училища. Жил в доме, о котором позднее Чехов сказал: «…Воздух родины — самый здоровый воздух. Если бы я был богат, то непременно купил бы тот дом, где жил Ипполит Чайковский». Что ж, теперь музыка снова вернулась туда, где сочинялась. И не одна, а с целой свитой талантливых исполнителей – солистов труппы - Елизаветой Мислер, Юлией Котелкиной, Натальей Щербина, Олегом Сальцевым, Дмитрием Хамидулиным, Альбертом Загретдиновым, Степаном Ольховским, Андреем Максимовым, Денисом Козловым, Ольгой Боковой, Еленой Боровцевой, Клавдией Гламаздиной, Викторией Головко, народным артистом России, солистом Большого театра Юрией Клевцовым (премьерная фея Кабарос). Красочный спектакль со всеми своими сложными адажио, переходами, вариациями, демонстрирует не только почти детскую простоту и ясность отношений – вот Добро, а вот Зло, вот всепобеждаюшая Любовь и вечгая Красота, но и классический балет во всей чистоте жанра. «Чистейшей прелести – чистейший образец». И все - на сцене Ростовского театра! И все - ростовский балет! И все - не сон, но явь!