Петр Федоров: Я пошел в актеры, скорее, в память об отце-артисте

В эксклюзивном интервью молодой востребованный артист рассказал о своем отношении к новогодним комедиям и ответственности перед семьей.

Стал отцом

- Чем для вас была интересна работа в необычном для вас жанре новогодней комедии, да еще и с животными в кадре?

- Мне как актеру хочется пробовать себя в разных амплуа. И я позитивно отношусь к истории, которая приносит праздник в дома, в том числе и в мой дом. Я считаю, проект «Елки», в котором я задействован начиная со второго фильма, выгодно отличается от подобных картин. К тому же он дает мне как актеру возможность поработать в рамках семейной истории. Раньше я никогда не играл папу.

- Сложно сниматься в незнакомом городе?

- Самара – очень хорошо знакомый мне город. Я был здесь уже три раза, ходил по его улицам - в общем, уже освоился. Причем два раза я представлял свои интересы и интересы близких мне творческих людей в местном суде.

- Вы имеете в виду последствия печальной известности фильма «Россия 88»?

- Она печальна не для нас, а для тех, кого заставляли судить творческих людей. Я помню, судья дважды не приходил на самарские судебные заседания по делу «России 88». На примере этой истории я убедился, что в устройстве нашей системы со времен Советского Союза мало что изменилось. Для нас же, в те времена — молодых дерзких людей, это был хороший интересный опыт. Забавная получилась история. Но это не меняет моего положительного отношения к Самаре. Это замечательный город. Мы были очень благодарны, что съемки проходят именно в нем. И потом: билет до Самары стоит дешевле, чем до Владивостока.

- Сегодня вы - узнаваемый артист с солидным списком интересных ролей. Но в начале творческой карьеры вы, наследник актерской династии, все же хотели стать художником, а не артистом…

- Хотел. Я что-то рисовал, хотел связать свою жизнь с Суриковским и Строгановским университетами, но все неожиданно закончилось…

- Над вами довлел актерский авторитет родителей?

- Это моя личная романтическая история. Я пошел в актеры, скорее, в память об отце-артисте. Когда его не стало, я был совсем молодым и еще учился в школе. На тот момент я был потерянным подростком, водился со странной компанией. Тогда я еще не знал, чем хочу заниматься в жизни, переживал тяжелый период. Отец же неоднократно советовал мне попробовать себя в качестве актера. Ему и еще нескольким людям, которые были убеждены, что мне стоит стать артистом, я благодарен за то, что они толкнули меня на этот путь. Чтобы их не расстраивать, я решил попробовать. Пусть на этом пути было немало трагических моментов, но он был и остается очень интересным.

Семейные ценности

- То есть в итоге вы захотели продолжить семейную традицию…

- 16-17 лет - не тот возраст, когда ты думаешь о продолжении семейных традиций. В эти годы выражение «семейные традиции» молодому человеку вообще кажется странным. Но с годами я пришел к осознанию того, что семейные традиции действительно надо продолжать, и система ценностей, которая сформирована у меня сейчас, включает это понятие. Сейчас, оглядываясь на бабушку, дедушку, дядю, которые, дай им бог здоровья, продолжают служить профессии, я понимаю, какая ответственность лежит на мне. Своей жизнью я поддерживаю и их жизнь. Ведь в том, что я делаю, нет ничего моего – во мне говорят гены моих родителей. Вопрос в другом: как мне не растратить того, что во мне уже есть, и нажить свое.

- Первой вашей главной ролью в кино стала роль Леньки в фильме «101 километр» Леонида Марягина. Он увидел вас на экзамене по сценречи в Щукинском институте и узнал в вас себя в молодости. С какими чувствами вы подходили к своей первой работе в кино?

- Мне было очень страшно. Тогда я ничего не знал про свою профессию и даже не предполагал, что меня возьмут в кино. В 17 лет, когда ты учишься в институте, твои мозги работают еще по-школьному. Мне тогда казалось, что в кино я пойду работать только после института, да и то если это будет возможно. К нам на экзамен пришли ассистент по актерам и режиссер, выделили меня и предоставили мне возможность сыграть главную роль. Не знаю, насколько хорошо я справился с этой ролью. Но, вероятно, это одна из моих самых больших удач в жизни. Знакомство с кино через хорошие руки – это то, чего я могу пожелать каждому из своих молодых коллег. Но в формировании актера значимы не только удача, но вообще дисциплина и воспитание – прежде всего в художественном смысле.

- Вы еще снимаетесь в военной драме Федора Бондарчука «Сталинград»?

- Я уже отработал и сделал все от меня зависящее. Мне разве что осталось озвучить собственную роль.

- Как вам работалось под руководством Федора Сергеевича?

- Я очень люблю работать с Федором Сергеевичем. Я благодарен ему за возможность сотворчества. Так удачно сложилось, что вместе мы поработали уже не над одной картиной. Доверие, которое он и его старшие коллеги мне оказывают, и ответственность, которую они на меня возлагают, стоят того, чтобы по-взрослому относиться к своей работе.

Мне интересен опыт работы в больших картинах с передовыми технологиями. Это кино требует от меня не только актуализации внутренних ресурсов, но и работы над своей физической формой. Я люблю физподготовки с походами в спортзалы и считаю, что это является неотъемлемой частью моей профессии.

Эпос комикс

- Считаете ли вы, что в России возможно возрождение военного эпического кино того уровня, который задал в своих фильмах Сергей Бондарчук?

- К сожалению, сегодня в России военные картины снимаются с целью государственной агитации и пропаганды. Но даже правильная агитация должна осуществляться грамотными людьми. У нас же над военными «агитками» работают многие художники, и у них часто получаются «картонные» картины о войне.

Мне кажется, что в военном кино необходимо смещение акцентов в сторону эпического жанра. Сегодняшние дети уже не смотрят картины про войну. Война становится мифом. А кино про войну превращается в собрание легенд, как «Илиада» или «Одиссея». В этом направлении правильно, под сильным влиянием советской эстетики, сделана картина «Шпион», где, кстати, снималась и моя коллега по «Елкам» Анна Чиповская. Отчасти это комикс, выдумка. Но ведь герои войны тех лет знакомы нам только из фильмов, учебников, плакатов, которые тоже были частью мифологии. Кино про войну тех лет с нашей советской эстетикой может двигаться в этом русле. Это было бы очень интересно и новаторски. Наравне со «Шпионом» достойной работой является «Сталинград». Кого-то это направление будет дико раздражать, но меня оно радует. Я даже надеюсь, что после выхода «Сталинграда» в нас полетят копья.

- Вы очень много говорите о важности советской эстетики в отечественном кинематографе. Вероятно, ваши кумиры и повлиявшие на вас художники тоже из той эпохи?

- Советское кино, как и отечественное, я очень люблю. Советские фильмы являются главными источниками для вдохновения. Мне нравятся и английские фильмы. Я думаю, что русских с англичанами роднит взгляд на жизнь сквозь призму юмора и абсурда. Когда мне хочется что-то посмотреть, я, особенно когда лежу, болею, все-таки обращаюсь к советским картинам.

- Вы и сами снимаете кино, но несколько в другой эстетике. Ваша картина Per Rectum вдохновлена творчеством Грегга Араки?

- В те времена творчество Грегга Араки мне было не особо интересным. Это позже я открыл в нем глубинные смыслы. Но близкий эстетике Араки фильм «Детки» в юные годы вдохновлял меня и мое поколение не только наличием в кадре обнаженных девочек, но и философским посылом. Что касается Per Rectum, это была наша открытка девочкам на 8 марта, которую кто-то выложил в Интернет. И я бы с удовольствием снял ее вторую часть.